Автор: Yohji Kudo-san
Бета: ave_2006
Рейтинг: R
Жанр: Romance
Глава 3.
читать дальше
День за днем я продолжал работать: мелкие заказы на оформление визиток, плакатов, я брался за все. Мне хотелось забыться, уйти от ноющей боли в сердце. Я постоянно слушал диск Киссаки-сана. На улице я видел рекламу его дебютного альбома. Его лицо было везде: в витринах магазинов, на больших экранах и стендах на оживленных перекрестках города. Это было невыносимо.
Потом я узнал, что Киссаки-сан отправляется в гастрольный тур по стране, затем улетает на концерт в Корею и Соединенные Штаты Америки, где, по слухам, приглянулся какому-то очень известному звукозаписывающему лейблу. Я окончательно забросил мечты об этом человеке. Мы с ним были слишком разными. Я смирился, но любовь жила в моем сердце, словно зная, что ее час еще придет.
Заказов становилось все больше. За год я перебрался из своей убогой каморки в неплохую квартиру, ставшую по совместительству моей дизайнерской студией. Сделал много успешных проектов, участвовал в разработке нескольких рекламных компаний, даже экстерном поступил в университет на факультет дизайна. Но я не был счастлив. Я не задумываясь отдал бы все за тот короткий промежуток времени, что я провел рядом с Киссаки-саном.
В один из ненастных майских дней, я увидел его вновь. В новостях показали, как полиция сажает закованного в наручники Киссаки-сана в машину. Толпа журналистов, подобно стае ворон, облепила место происшествия. Все наперебой порочили честное имя Киссаки-сана, называя его убийцей, грустным змеем, волком в овечьей шкуре. Все его заслуги моментально забылись. А звездное сияние стало пылью, и было развеяно ветром слухов и пересудов.
Позже, когда шумиха немного улеглась, стало понятно, что же произошло. На вечеринке по поводу выхода очередного альбома девушку, с которой был Киссаки-сан, убили, а вину свалили на него.
Подстава была настолько очевидной, что даже я, изучив все известные детали, мог сказать, что Киссаки-сан не виновен, но дело упорно затягивалось, прокурор настаивал на вине обвиняемого, адвокаты же, напротив, словно и не собирались защищать своего клиента.
Я решился на отчаянный шаг. Трубка в моей руке дрожала, когда я набирал до боли знакомый номер.
- Да, Мисаги Канашими слушает, – услышав голос матери, я вздрогнул и не мог заставить себя говорить несколько секунд.
- Это Фусаге, простите, что звоню, но одному моему другу нужна помощь, пожалуйста, не кладите трубку, мама… – мой голос срывался, я знал, ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
- Фусаге? – после недолгой паузы, мама все-таки заговорила вновь, – подъезжай в офис, мы все обсудим, – по тому, насколько холодно звучал ее голос, я понял, что нам предстоит серьезный разговор.
Разговор и, правда, был тяжелым. Меня поставили перед выбором, от которого при любых других обстоятельствах я бы предпочел отказаться, но другой возможности помочь Киссаки-сану не было.
Родители связались с Иро-саном в тот же день, и через месяц на очередных судебных слушаниях обвинение было полностью снято. Я видел Киссаки-сана в тот день. Он был не похож сам на себя. Внешне он не изменился, но в глазах поселилась бесконечная грусть...
На небольшом фуршете, который его менеджеры организовали в честь освобождения певца, присутствовала вся наша семья. Киссаки-сан поблагодарил отца и мать за помощь, а затем он заметил меня и в его глазах, всего на мгновение, появился проблеск радости.
Но этой вспышки хватило. Мне захотелось вновь разжечь огонь жизни в душе этого прекрасного человека.
Все лето я упорно трудился, нагоняя потерянное время. Я, во что бы то ни стало, должен был стать юристом, достойным своей семьи. Но свое увлечение я все же не забросил. Я учился и работал как проклятый. Иногда мне не хватало сил даже на то, чтобы раздеться и я засыпал в одежде, прямо за письменным столом. Родители сперва жестко контролировали меня, но, поняв, что я не сбегу вновь, успокоились. Однако экстернат, работа в адвокатской конторе "Канашими" и творчество, – все это было второстепенно.
Главным был Киссаки-сан. Я уделял ему каждую свободную минуту. Он сделал перерыв в карьере и постоянно жил в семейной усадьбе. Лишь со мной он улыбался, редко, но все же. Мы гуляли по паркам, ходили на фестиваль, он долго отказывался идти, но когда я пообещал, что надену юката, согласился, сказав, что не сможет пропустить такое зрелище.
Я видел, что тьма в его сердце постепенно отступает. Тами-сан, глядя на нас, лишь качала головой и тепло улыбалась.
Однажды знойным августовским вечером я как обычно зашел проведать Киссаки-сана. Он сидел в комнате, глядя на закатное солнце, и думал о чем-то своем. Легкий ветерок чуть колыхал его пряди в такт тихой песне цикад.
- Киссаки-сан, можно войти? – мой голос растворился в тишине комнаты.
- Киссаки-сан? – я обеспокоено подошел к нему и коснулся плеча. – С вами все в порядке, Киссаки-сан?..
Он притянул меня к себе и обнял, нежно, невесомо, но в тоже время невероятно крепко.
- Киссаки-сан? – я сжался, не веря, что тот, кого я люблю всем сердцем, обнимает меня, словно я нечто дорогое для него. Придя в себя, он оттолкнул меня, и хотел что-то сказать, извиниться, но я не позволил. Поразившись своей смелости, я вновь прижался к нему, обнимая и накрывая его нежные губы своими, растворяясь в чувственном поцелуе, сперва шокирующем, а затем невероятно приятном. Киссаки-сан отвечал мне, умело, нежно, так, словно сам желал этого целую вечность.
А потом началось безумие. Его руки, казалось, были везде, мои пальцы зарывались в его невероятно шелковистые густые полосы, перебирая пряди, объятия, поцелуй, ласки. Впервые я ласкал не хрупкое женское тело, а мускулистое крепкое тело мужчины, его сильные руки прижимали меня к себе, и в тот момент не было ничего приятнее. А потом случилось просто невероятное, я испытал сильнейшую боль и удовольствие в своей жизни, отныне и навсегда я поклялся принадлежать лишь этому человеку.
Конец 3 главы. Продолжение следует...