Автор: Yohji Kudo-san
Фендом: Weiss Kreuz
Пейринг: Айя/Еджи
Жанр: General
Рейтинг: PG - 13
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Коясу.
читать дальше
Я ненавижу Конеко. Я ненавижу свою работу. Я ненавижу цветы, ненавижу убивать. Я ненавижу свою жизнь.
Я всегда хотел жить спокойно. С родителями и сестрой. Учиться, завести семью, детей. А еще я всегда хотел видеть улыбку Айи. Она так мило улыбалась, на ее щечках появлялись едва заметные ямочки. Она была красавицей, очень похожей на маму…
Но один день разрушил все мои мечты, забрал у меня все самое дорогое и оставил меня жить с ненавистью и болью.
Но тогда я еще жил. Когда я только попал в Критикер, я еще был жив. Тогда Ран Фудзимия еще был собой, он жил ради сестры, находящейся в коме, ради надежды на ее выздоровление, он не был убийцей…
Я умер в одночасье… Тогда, когда убил человека. Это было страшно, хотя меня и готовили к этому, но я не хотел убивать…
Убивая, я уподоблялся негодяям, уничтожившим мою семью. Я страдал, мучился, после гибели учителя и моей первой команды, я хотел сбежать, бросить все…
Мне бы это удалось, но тогда мне пришлось бы бросить Айю, а этого я сделать не мог. Она была моей единственной связью с семьей, со счастливым прошлым. Ради нее я вернулся.
Я все еще был Раном, даже смеялся, доставая Юуси или беседуя с Таё, но какая-то часть меня уже была мертва.
Все резко изменилось, когда я пришел в Вайсс, вернее, когда меня заставили прийти в Вайсс. Я никогда не забуду ту ночь на крыше. Меня, словно наивную пеструю птичку, поймали в силки мои будущие коллеги.
Видит Бог, я не хотел убивать, я помню, как дрожал меч в моих руках, когда я стоял над трупом своей жертвы.
***
Мне говорили, что икебана, да и любая другая цветочная композиция должна быть составлена с чувством, потому что это придаем ей жизнь. Глядя на очередной букет, я вижу в нем лишь смерть.
- Айя!? – голос Еджи выдергивает меня из раздумий.
- Да-а? – мой голос чуть срывается, но предупреждая реплику Кудо, я смотрю на него холодным взглядом, и он отворачивается.
- Айя, - когда он обходит меня сзади и кладет свои руки поверх моих, я замираю. От такой наглости нашего плейбоя, я теряю дар речи.
- Нет, Айя, не так, это сюда, а вот это сюда, помнишь, ты сам учил нас с Кеном, говоря, что мы никудышные флористы? – голос Еджи звучит спокойно, почти нежно. Его руки, управляя моими, заканчивают злосчастный букет. Поместив последний цветок в вазу, он отстраняется и удовлетворенно смотрит на результат…
Букет и правда получился замечательным, в нем чувствуется жизнь, тепло и свет, словно его составлял не я, а тот прежний Ран, человек, который давно умер…
***
После миссии я всегда закрываюсь в своей комнате на пару часов, мне это необходимо, чтобы прийти в себя, вновь стать непоколебимым и бесстрастным Айей, восстановить ледяную маску, успокоить израненную душу мальчишки, страдающего, проливая чужую кровь.
Сегодня на миссии меня зацепило, рана пустяковая, царапина, я почти не чувствовал ее. Но, когда через пять минут после возвращения домой, на пороге моей комнаты нарисовался Кудо с аптечкой, мне стало не по себе.
- Айя, позволь мне обработать твою рану, вдруг что-то серьезное? – в зеленых глазах было заметно волнение. Что-то подсказывало, что мой отказ его не остановит, так что я лишь беззвучно кивнул и начал снимать испорченный плащ. Я знал, он скоро уйдет, удостоверившись, что все в порядке. Мне нужно еще немного продержаться, а потом, я смогу остаться наедине с собой и вновь выпустить наружу свое второе «Я», проявить слабость, поплакать, уткнувшись носом в подушку… Но это позже, а пока, я должен сохранять спокойствие.
Он смотрит на мою рану и в его глазах появляется ужас.
- Айя-я… - тихо выдыхает он и осторожно касается кровоточащего пореза. Адреналин в крови улетучивается, и я начинаю ощущать сильную боль. Похоже, волнения Кудо оказались не напрасными.
- Айя, подожди, я сейчас вызову врача. – Он дрожащими руками вынимает из кармана мобильный, и нервно зажимая одной рукой мою рану, другой набирает всем нам известный номер.
- Абиссинец серьезно ранен, - мне кажется, или его голос дрожит?
- Быстрее, черт вас побери! - после паузы выкрикивает он и нажимает на сброс.
- Терпи, Айя, потерпи немного, ты же сильный, правда, очень сильный, - шепчет он, и мне кажется, или я вижу слезы на его щеках?
- Еджи, уходи, - тихо говорю я, накрывая его руку своей.
- Нет, не уйду, даже не проси, я не брошу тебя в таком состоянии. – Он прав, сам не понимаю, как мне удалось добраться до дома и двигаться с такой раной. Видимо это был шок…
Спорить к Кудо, у меня больше нет сил, и я засыпаю, проваливаясь в спасительные объятия сна.
На утро я просыпаюсь и первое, что я вижу – золотоволосая макушка, сиротливо лежащая на краю кровати…
Неужели Кудо просидел возле меня всю ночь?
- Айя, ты очнулся, - он сонно смотрит на меня.
- Ты не приходил в себя сутки, я…- он запинается, - мы все не знали, что делать. Как ты себя чувствуешь? – Его взгляд лучиться заботой и волнением, от которого я давно отвык, от которого мне хочется спрятаться.
***
Когда Вайсс распались, я ушел легко. Я принял свою сущность убийцы и теперь не мог жить по-другому. Я работал один и в команде, но никогда больше я не чувствовал той заботы и нежности, что была во взгляде зеленых глаз Еджи.
Только сейчас я понял, что он был тем, кто помог мне вновь стать человеком. С ним я вспомнил, что такое жизнь…
И научился принимать свою боль и находить радость в простых вещих, таких как небо на закате, раскрывающийся бутон цветка, или просто добрая улыбка того, кто рядом…
Я всегда хотел жить спокойно. С родителями и сестрой. Учиться, завести семью, детей. А еще я всегда хотел видеть улыбку Айи. Она так мило улыбалась, на ее щечках появлялись едва заметные ямочки. Она была красавицей, очень похожей на маму…
Но один день разрушил все мои мечты, забрал у меня все самое дорогое и оставил меня жить с ненавистью и болью.
Но тогда я еще жил. Когда я только попал в Критикер, я еще был жив. Тогда Ран Фудзимия еще был собой, он жил ради сестры, находящейся в коме, ради надежды на ее выздоровление, он не был убийцей…
Я умер в одночасье… Тогда, когда убил человека. Это было страшно, хотя меня и готовили к этому, но я не хотел убивать…
Убивая, я уподоблялся негодяям, уничтожившим мою семью. Я страдал, мучился, после гибели учителя и моей первой команды, я хотел сбежать, бросить все…
Мне бы это удалось, но тогда мне пришлось бы бросить Айю, а этого я сделать не мог. Она была моей единственной связью с семьей, со счастливым прошлым. Ради нее я вернулся.
Я все еще был Раном, даже смеялся, доставая Юуси или беседуя с Таё, но какая-то часть меня уже была мертва.
Все резко изменилось, когда я пришел в Вайсс, вернее, когда меня заставили прийти в Вайсс. Я никогда не забуду ту ночь на крыше. Меня, словно наивную пеструю птичку, поймали в силки мои будущие коллеги.
Видит Бог, я не хотел убивать, я помню, как дрожал меч в моих руках, когда я стоял над трупом своей жертвы.
***
Мне говорили, что икебана, да и любая другая цветочная композиция должна быть составлена с чувством, потому что это придаем ей жизнь. Глядя на очередной букет, я вижу в нем лишь смерть.
- Айя!? – голос Еджи выдергивает меня из раздумий.
- Да-а? – мой голос чуть срывается, но предупреждая реплику Кудо, я смотрю на него холодным взглядом, и он отворачивается.
- Айя, - когда он обходит меня сзади и кладет свои руки поверх моих, я замираю. От такой наглости нашего плейбоя, я теряю дар речи.
- Нет, Айя, не так, это сюда, а вот это сюда, помнишь, ты сам учил нас с Кеном, говоря, что мы никудышные флористы? – голос Еджи звучит спокойно, почти нежно. Его руки, управляя моими, заканчивают злосчастный букет. Поместив последний цветок в вазу, он отстраняется и удовлетворенно смотрит на результат…
Букет и правда получился замечательным, в нем чувствуется жизнь, тепло и свет, словно его составлял не я, а тот прежний Ран, человек, который давно умер…
***
После миссии я всегда закрываюсь в своей комнате на пару часов, мне это необходимо, чтобы прийти в себя, вновь стать непоколебимым и бесстрастным Айей, восстановить ледяную маску, успокоить израненную душу мальчишки, страдающего, проливая чужую кровь.
Сегодня на миссии меня зацепило, рана пустяковая, царапина, я почти не чувствовал ее. Но, когда через пять минут после возвращения домой, на пороге моей комнаты нарисовался Кудо с аптечкой, мне стало не по себе.
- Айя, позволь мне обработать твою рану, вдруг что-то серьезное? – в зеленых глазах было заметно волнение. Что-то подсказывало, что мой отказ его не остановит, так что я лишь беззвучно кивнул и начал снимать испорченный плащ. Я знал, он скоро уйдет, удостоверившись, что все в порядке. Мне нужно еще немного продержаться, а потом, я смогу остаться наедине с собой и вновь выпустить наружу свое второе «Я», проявить слабость, поплакать, уткнувшись носом в подушку… Но это позже, а пока, я должен сохранять спокойствие.
Он смотрит на мою рану и в его глазах появляется ужас.
- Айя-я… - тихо выдыхает он и осторожно касается кровоточащего пореза. Адреналин в крови улетучивается, и я начинаю ощущать сильную боль. Похоже, волнения Кудо оказались не напрасными.
- Айя, подожди, я сейчас вызову врача. – Он дрожащими руками вынимает из кармана мобильный, и нервно зажимая одной рукой мою рану, другой набирает всем нам известный номер.
- Абиссинец серьезно ранен, - мне кажется, или его голос дрожит?
- Быстрее, черт вас побери! - после паузы выкрикивает он и нажимает на сброс.
- Терпи, Айя, потерпи немного, ты же сильный, правда, очень сильный, - шепчет он, и мне кажется, или я вижу слезы на его щеках?
- Еджи, уходи, - тихо говорю я, накрывая его руку своей.
- Нет, не уйду, даже не проси, я не брошу тебя в таком состоянии. – Он прав, сам не понимаю, как мне удалось добраться до дома и двигаться с такой раной. Видимо это был шок…
Спорить к Кудо, у меня больше нет сил, и я засыпаю, проваливаясь в спасительные объятия сна.
На утро я просыпаюсь и первое, что я вижу – золотоволосая макушка, сиротливо лежащая на краю кровати…
Неужели Кудо просидел возле меня всю ночь?
- Айя, ты очнулся, - он сонно смотрит на меня.
- Ты не приходил в себя сутки, я…- он запинается, - мы все не знали, что делать. Как ты себя чувствуешь? – Его взгляд лучиться заботой и волнением, от которого я давно отвык, от которого мне хочется спрятаться.
***
Когда Вайсс распались, я ушел легко. Я принял свою сущность убийцы и теперь не мог жить по-другому. Я работал один и в команде, но никогда больше я не чувствовал той заботы и нежности, что была во взгляде зеленых глаз Еджи.
Только сейчас я понял, что он был тем, кто помог мне вновь стать человеком. С ним я вспомнил, что такое жизнь…
И научился принимать свою боль и находить радость в простых вещих, таких как небо на закате, раскрывающийся бутон цветка, или просто добрая улыбка того, кто рядом…
Owari