Автор: Yohji Kudo-san
Бета: нет, но очень надо!
Фандом: Weiss kreuz
Рейтинг: R
Пейринг: ОМС/Шульдих, Шульдих/Едзи
Жанр: Angst, Drama
Предупреждение: абсолютное OOC и AU, смерть персонажей, несоответствие таймлайну сериала. (WIP -ожидается еще пара глав...)
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Коясу.
Написано для одного замечательного человечка. Надеюсь, что ему понравится...
Читать продолжение фанфика?
***
Все случилось неожиданно, быстро, стремительно, события сменяли друг друга, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе. Падение Эсцет, проблемы с Розенкройц, распад Шварц, решение о временном присоединении к Критикер...
Теперь «черные» и «белые» плечом к плечу противостояли общей угрозе. Жизнь превратилась в безумную шахматную партию...
Брэд и Наги в Японии, помогали новому Персии вести дела и возрождать почти истребленную агентурную сеть Критикер. А я был направлен в Мюнхен, вместе с Едзи и Кеном, для проведения расследования в одной из школ Розенкройц. По данным Критикер, здесь проводились жестокие эксперименты, приводящие к большому числу суицидов среди учеников. Хотя, истинной целью внедрения в Вайнротт был поиск лаборатории, занимающейся генной инженерией и клонированием. Но об этом знали лишь Брэд, Наги, новоиспеченный Персия и я.
Шварц уже уничтожили несколько подобных лабораторий в Европе, но обстоятельства были не в нашу пользу, поэтому продолжить начатое Кроуфорд решил, запросив помощи у Критикер. Конечно, будучи отличным тактиком и стратегом, Брэд обставил все так, словно Такатори сам пожелал заключить сделку с нами. Оракул умел убеждать, мое вмешательство даже не требовалось.
Вот уже две недели мы жили в Мюнхене, Едзи и Кен находились в школе под прикрытием, а я путешествовал по головам ее руководства, собирая необходимые данные. Вся работа заняла пару дней. Мне было не сложно выяснить план здания, пароли, коды сигнализаций, место расположения секретных отсеков с оборудованием для выращивания клонов. Я даже узнал, во скольких образах с маркировкой RK02VRXX и RK02VRXY течет моя кровь, планируя уничтожить их первыми.
***
Холодный осенний ветер гонит желтые листья по пустым улицам Мюнхена. Я держу в руке незажженную сигарету. Его сигарету. Свинцовые тучи плывут по небу, унося мгновения моей жизни. Вдох, выдох и вот я уже на пару секунд ближе к смерти. Ноябрь. Мне осталось жить четыре месяца…
Входная дверь тихо хлопает, возвещая о возвращении хозяина квартиры.
- Я вернулся, - тихо произносит он. Это приветствие - привычка, обычное проявление раздражающей японской вежливости.
- С возвращением, Кудо-сенсей, - шепчу я, в считанные мгновения оказываясь рядом с ним и заключая в объятия.
Едзи вздыхает, расслабляясь в кольце рук. Я целую его в шею, игриво щекочу волосами кожу. От него едва уловимо пахнет женскими духами. Вайсс пытается скрыть от меня свои мысли, но я итак знаю, где пальцы розенкройцевской шлюхи касались его, знаю, как она стонала, отдаваясь ему.
Он спал с Мишель из-за работы, сблизился для добывания информации, но от осознания того, что еще одна женщина погибнет по его вине, Кудо все сильнее желал смерти...
***
Я сорвался через неделю. Как телепат и как тот, кто поклялся спасти Едзи, я не мог больше выносить подобного поведения Вайсса. Азраил был прав. Он, как и прежде, пытался убить себя, отказываясь от еды, выкуривая по паре пачек сигарет в день, употребляя немыслимое количество алкоголя…
В первый раз я взял его грубо, не задумываясь о последствиях, ведомый гневом и неизвестно откуда взявшейся ревностью. Я ревновал к той ненормальной шлюхе, к ничего не значащей директрисе Вайнротт. Сам не в силах объяснить, почему.
- Ты мой, я спасу тебя, даже если ты этого не желаешь! - хрипло шептал я, врываясь в его тело, пресекая все попытки освободиться из моего захвата, удерживая в руке его волосы и заставляя смотреть мне в глаза, до боли запрокинув голову…
После этого он не ночевал дома несколько дней, а затем вернулся, совершенно не похожим на себя. Обесцвеченные короткие пряди волос торчали в разные стороны, а травянисто-зеленые глаза казались еще темнее из-за той печали и ненависти, что поселилась в них.
Я был таким, как он в дни отчаяния, проводимые в карцере «школы». Но сейчас, за несколько месяцев до смерти, я наконец-то понял, что хочу счастья. Человеческого, настоящего. Хочу поделиться этим счастьем с кем-то, жить для кого-то... Чтобы потом, отправившись в загробный мир вместе с моим возлюбленным Ангелом, не сожалеть об упущенных возможностях, неиспытанных чувствах и несовершенных поступках.
- Прости, - тихо сказал я, не глядя на него и не слезая с подоконника в гостиной. В моем голосе не было ни насмешки, ни раскаяния. Он молчал, невидяще глядя на меня.
- Зачем ты сделал это? Чтобы унизить меня? – его глаза угрожающе сузились, а руки сжались в кулаки.
- Нет, чтобы вернуть тебя к жизни, и мне это удалось. Ты ведь теперь думаешь обо мне чаще, чем о смерти, - я довольно ухмыльнулся, не обращая внимания на комок, что подступал к горлу, мешая дышать.
- Удалось? Да о чем ты, чертов ублюдок? – Едзи бросился на меня, но я быстрее. Он знал, что даже в лучшей форме не сможет победить, а уж сейчас тем более, но все равно пытался бороться. Удар, уклонение, захват, подсечка. Все просто. Я прижал Кудо к полу всем телом, чтобы он не мог сбежать. Мои руки крепко удерживали его запястья. Сдавшись, он перестал вырываться и просто посмотрел на меня: на то, как я медленно расстегиваю его рубашку, ремень, молнию на брюках. Балинез наблюдал за каждым движением, ожидая боли, насилия, жестокости, но на сей раз, все было иначе. Я дал ему лишь ласку, нежность, тепло и удовольствие. Мои губы довели его до исступления, даря сильнейшие ощущения. Я играл на нем: на чувствах, на его душе и теле, словно на музыкальном инструменте. Касаясь чувствительных точек, я открывал для блондина новую гамму эмоциональных переживаний и неведомых до сели страстей. Он был в моей власти, ненависть сменилась предвкушением, ожиданием чего-то большего. Я возродил в нем надежду, подарил столь необходимую нежность…
***
- Пойдем, - я тяну его за рукав в направлении спальни, пытаясь игнорировать цветочный аромат, который, как мне кажется, впитался в его кожу, - У Мишель отвратительные духи…
Едзи вздыхает и повинуется, шагая в полумрак комнаты.
Осенью темнеет рано, но мы не зажигаем свет. Я люблю темноту, она напоминает мне о моем Ангеле Смерти…
- Я подарю тебе забвение, - шепчу я прежде, чем запечатать чувственные губы Едзи нежным поцелуем…
Все случилось неожиданно, быстро, стремительно, события сменяли друг друга, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе. Падение Эсцет, проблемы с Розенкройц, распад Шварц, решение о временном присоединении к Критикер...
Теперь «черные» и «белые» плечом к плечу противостояли общей угрозе. Жизнь превратилась в безумную шахматную партию...
Брэд и Наги в Японии, помогали новому Персии вести дела и возрождать почти истребленную агентурную сеть Критикер. А я был направлен в Мюнхен, вместе с Едзи и Кеном, для проведения расследования в одной из школ Розенкройц. По данным Критикер, здесь проводились жестокие эксперименты, приводящие к большому числу суицидов среди учеников. Хотя, истинной целью внедрения в Вайнротт был поиск лаборатории, занимающейся генной инженерией и клонированием. Но об этом знали лишь Брэд, Наги, новоиспеченный Персия и я.
Шварц уже уничтожили несколько подобных лабораторий в Европе, но обстоятельства были не в нашу пользу, поэтому продолжить начатое Кроуфорд решил, запросив помощи у Критикер. Конечно, будучи отличным тактиком и стратегом, Брэд обставил все так, словно Такатори сам пожелал заключить сделку с нами. Оракул умел убеждать, мое вмешательство даже не требовалось.
Вот уже две недели мы жили в Мюнхене, Едзи и Кен находились в школе под прикрытием, а я путешествовал по головам ее руководства, собирая необходимые данные. Вся работа заняла пару дней. Мне было не сложно выяснить план здания, пароли, коды сигнализаций, место расположения секретных отсеков с оборудованием для выращивания клонов. Я даже узнал, во скольких образах с маркировкой RK02VRXX и RK02VRXY течет моя кровь, планируя уничтожить их первыми.
***
Холодный осенний ветер гонит желтые листья по пустым улицам Мюнхена. Я держу в руке незажженную сигарету. Его сигарету. Свинцовые тучи плывут по небу, унося мгновения моей жизни. Вдох, выдох и вот я уже на пару секунд ближе к смерти. Ноябрь. Мне осталось жить четыре месяца…
Входная дверь тихо хлопает, возвещая о возвращении хозяина квартиры.
- Я вернулся, - тихо произносит он. Это приветствие - привычка, обычное проявление раздражающей японской вежливости.
- С возвращением, Кудо-сенсей, - шепчу я, в считанные мгновения оказываясь рядом с ним и заключая в объятия.
Едзи вздыхает, расслабляясь в кольце рук. Я целую его в шею, игриво щекочу волосами кожу. От него едва уловимо пахнет женскими духами. Вайсс пытается скрыть от меня свои мысли, но я итак знаю, где пальцы розенкройцевской шлюхи касались его, знаю, как она стонала, отдаваясь ему.
Он спал с Мишель из-за работы, сблизился для добывания информации, но от осознания того, что еще одна женщина погибнет по его вине, Кудо все сильнее желал смерти...
***
Я сорвался через неделю. Как телепат и как тот, кто поклялся спасти Едзи, я не мог больше выносить подобного поведения Вайсса. Азраил был прав. Он, как и прежде, пытался убить себя, отказываясь от еды, выкуривая по паре пачек сигарет в день, употребляя немыслимое количество алкоголя…
В первый раз я взял его грубо, не задумываясь о последствиях, ведомый гневом и неизвестно откуда взявшейся ревностью. Я ревновал к той ненормальной шлюхе, к ничего не значащей директрисе Вайнротт. Сам не в силах объяснить, почему.
- Ты мой, я спасу тебя, даже если ты этого не желаешь! - хрипло шептал я, врываясь в его тело, пресекая все попытки освободиться из моего захвата, удерживая в руке его волосы и заставляя смотреть мне в глаза, до боли запрокинув голову…
После этого он не ночевал дома несколько дней, а затем вернулся, совершенно не похожим на себя. Обесцвеченные короткие пряди волос торчали в разные стороны, а травянисто-зеленые глаза казались еще темнее из-за той печали и ненависти, что поселилась в них.
Я был таким, как он в дни отчаяния, проводимые в карцере «школы». Но сейчас, за несколько месяцев до смерти, я наконец-то понял, что хочу счастья. Человеческого, настоящего. Хочу поделиться этим счастьем с кем-то, жить для кого-то... Чтобы потом, отправившись в загробный мир вместе с моим возлюбленным Ангелом, не сожалеть об упущенных возможностях, неиспытанных чувствах и несовершенных поступках.
- Прости, - тихо сказал я, не глядя на него и не слезая с подоконника в гостиной. В моем голосе не было ни насмешки, ни раскаяния. Он молчал, невидяще глядя на меня.
- Зачем ты сделал это? Чтобы унизить меня? – его глаза угрожающе сузились, а руки сжались в кулаки.
- Нет, чтобы вернуть тебя к жизни, и мне это удалось. Ты ведь теперь думаешь обо мне чаще, чем о смерти, - я довольно ухмыльнулся, не обращая внимания на комок, что подступал к горлу, мешая дышать.
- Удалось? Да о чем ты, чертов ублюдок? – Едзи бросился на меня, но я быстрее. Он знал, что даже в лучшей форме не сможет победить, а уж сейчас тем более, но все равно пытался бороться. Удар, уклонение, захват, подсечка. Все просто. Я прижал Кудо к полу всем телом, чтобы он не мог сбежать. Мои руки крепко удерживали его запястья. Сдавшись, он перестал вырываться и просто посмотрел на меня: на то, как я медленно расстегиваю его рубашку, ремень, молнию на брюках. Балинез наблюдал за каждым движением, ожидая боли, насилия, жестокости, но на сей раз, все было иначе. Я дал ему лишь ласку, нежность, тепло и удовольствие. Мои губы довели его до исступления, даря сильнейшие ощущения. Я играл на нем: на чувствах, на его душе и теле, словно на музыкальном инструменте. Касаясь чувствительных точек, я открывал для блондина новую гамму эмоциональных переживаний и неведомых до сели страстей. Он был в моей власти, ненависть сменилась предвкушением, ожиданием чего-то большего. Я возродил в нем надежду, подарил столь необходимую нежность…
***
- Пойдем, - я тяну его за рукав в направлении спальни, пытаясь игнорировать цветочный аромат, который, как мне кажется, впитался в его кожу, - У Мишель отвратительные духи…
Едзи вздыхает и повинуется, шагая в полумрак комнаты.
Осенью темнеет рано, но мы не зажигаем свет. Я люблю темноту, она напоминает мне о моем Ангеле Смерти…
- Я подарю тебе забвение, - шепчу я прежде, чем запечатать чувственные губы Едзи нежным поцелуем…
Продолжение следует...