Автор: Kanashimi-san
Бета: -
Рейтинг: PG
Пейринг: Шульдих/Ая
Жанр: ангст
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Коясу.
Предупреждение: Фанфик написан мной, следовательно, в нем мое восприятие героев и мира-WK, если Вас это не напугало, читайте дальше. OOC, искажение фактов и временных отрезков канона, POV Шульдиха, дезфик.
Читать дальше?
- Ая, ты счастлива? – после нескольких секунд молчания тихо спрашиваешь ты.
- Да, брат, я счастлива, - ее голос взрослый и уверенный, совсем не такой, как раньше.
Она уже давно перестала быть той беззаботной малышкой, которую ты оберегал. Ты больше не нужен ей для того, чтобы быть счастливой. Ей больше не страшно засыпать в грозу, она больше не прибегает к тебе в слезах, когда в ее жизни случается что-то грустное, она больше не делится с тообй самым сокровенным и не просит тебя заплести ей косички… Она больше не твоя маленькая Ая…
Ты уходишь, оставляя ее и прежнюю жизнь, к которой уже давно нет возврата.
Ты отказался от всего, что было дорого, и нашел свой путь, но счастлив ли ты, Ран?
- Счастлив ли ты? – я улыбаюсь, наблюдая за твоими эмоциями.
- Шульдих! – ты рефлекторно касаешься рукой левого бедра, забыв, что любимой катаны под рукой больше нет.
- Успокойся, я не драться с тобой пришел, - я внимательно смотрю на тебя. – А поговорить.
Ты не веришь. Пристальный взгляд пронзает, словно нож, но я выдерживаю это испытание. Бежать мне все равно некуда. У меня, как и у тебя не осталось больше ничего.
- Пойдем, - ты киваешь в сторону машины.
Твой белый Порше выделяется среди малогабаритных творений местного автопрома, припаркованных рядом.
- Говори, - твой голос заставляет меня вздрогнуть, вырывая из потока сумбурных мыслей и воспоминаний.
- Я… знаешь, Шварц, они были для меня всем, они были семьей, которой у меня не было, - я замолкаю, ожидая, что после этих слов ты прогонишь меня.
Ведь ты не обязан слушать исповедь бывшего врага, но ответом мне служит лишь молчание.
– А теперь их нет, - набравшись смелости, продолжаю я. - Фарфарелло, Наги и даже Кроуфорд - я потерял всех. Это, наверное, смешно, но ты единственный, с кем я могу поговорить, - тяжелый вздох прерывает мой рассказ. Я благодарно улыбаюсь. – Знаешь, жизнь паронорма коротка, и чем актине он использует дар, тем быстрее течет отмеренное ему время. Мое, кажется, уже на исходе. Вот, возьми это.
Я протягиваю тебе небольшую коробку, перевязанную тонкой черной лентой. В ней все мои драгоценности: любимая бандана, очки, пуговица от френча, несколько фотографий, личное дело, диск с информацией, доставшийся мне от Брэда, и ключи от моей спортивной красной Ауди.
- Сохрани это, если сочтешь возможным, а если нет – выкинь где-нибудь подальше отсюда, в океан, например, - я вновь улыбаюсь и, открыв дверь, склоняюсь к тебе, невесомо целуя в уголок губ - маленькая шалость, последнее желание обреченного на смерть телепата.
В следующее мгновение, меня уже не будет рядом. Используя последние силы, я бегу прочь, стараясь затеряться в толпе. Свернув на тихую улочку, я, тяжело дыша, приваливаюсь к фонарному столбу. Время истекает, сердце стучит все тише, пальцы немеют, а предсмертный холод пронзает до костей, заставляя дрожать. Судороги, я видел десятки смертей и знаю, что меня ждет. Темнота закрадывается в сознание, мир пред глазами расплывается и меркнет, мне почти не страшно уходить, почти не страшно… почти...
- Да, брат, я счастлива, - ее голос взрослый и уверенный, совсем не такой, как раньше.
Она уже давно перестала быть той беззаботной малышкой, которую ты оберегал. Ты больше не нужен ей для того, чтобы быть счастливой. Ей больше не страшно засыпать в грозу, она больше не прибегает к тебе в слезах, когда в ее жизни случается что-то грустное, она больше не делится с тообй самым сокровенным и не просит тебя заплести ей косички… Она больше не твоя маленькая Ая…
Ты уходишь, оставляя ее и прежнюю жизнь, к которой уже давно нет возврата.
Ты отказался от всего, что было дорого, и нашел свой путь, но счастлив ли ты, Ран?
- Счастлив ли ты? – я улыбаюсь, наблюдая за твоими эмоциями.
- Шульдих! – ты рефлекторно касаешься рукой левого бедра, забыв, что любимой катаны под рукой больше нет.
- Успокойся, я не драться с тобой пришел, - я внимательно смотрю на тебя. – А поговорить.
Ты не веришь. Пристальный взгляд пронзает, словно нож, но я выдерживаю это испытание. Бежать мне все равно некуда. У меня, как и у тебя не осталось больше ничего.
- Пойдем, - ты киваешь в сторону машины.
Твой белый Порше выделяется среди малогабаритных творений местного автопрома, припаркованных рядом.
- Говори, - твой голос заставляет меня вздрогнуть, вырывая из потока сумбурных мыслей и воспоминаний.
- Я… знаешь, Шварц, они были для меня всем, они были семьей, которой у меня не было, - я замолкаю, ожидая, что после этих слов ты прогонишь меня.
Ведь ты не обязан слушать исповедь бывшего врага, но ответом мне служит лишь молчание.
– А теперь их нет, - набравшись смелости, продолжаю я. - Фарфарелло, Наги и даже Кроуфорд - я потерял всех. Это, наверное, смешно, но ты единственный, с кем я могу поговорить, - тяжелый вздох прерывает мой рассказ. Я благодарно улыбаюсь. – Знаешь, жизнь паронорма коротка, и чем актине он использует дар, тем быстрее течет отмеренное ему время. Мое, кажется, уже на исходе. Вот, возьми это.
Я протягиваю тебе небольшую коробку, перевязанную тонкой черной лентой. В ней все мои драгоценности: любимая бандана, очки, пуговица от френча, несколько фотографий, личное дело, диск с информацией, доставшийся мне от Брэда, и ключи от моей спортивной красной Ауди.
- Сохрани это, если сочтешь возможным, а если нет – выкинь где-нибудь подальше отсюда, в океан, например, - я вновь улыбаюсь и, открыв дверь, склоняюсь к тебе, невесомо целуя в уголок губ - маленькая шалость, последнее желание обреченного на смерть телепата.
В следующее мгновение, меня уже не будет рядом. Используя последние силы, я бегу прочь, стараясь затеряться в толпе. Свернув на тихую улочку, я, тяжело дыша, приваливаюсь к фонарному столбу. Время истекает, сердце стучит все тише, пальцы немеют, а предсмертный холод пронзает до костей, заставляя дрожать. Судороги, я видел десятки смертей и знаю, что меня ждет. Темнота закрадывается в сознание, мир пред глазами расплывается и меркнет, мне почти не страшно уходить, почти не страшно… почти...