Рыжая Стервь, огромное спасибо за чудесный миник!
Подарочное
Для Kanashimi-san
Мне показалось, что тебе должно понравиться. Вот, родилось сегодня, внезапно.
Для Kanashimi-san
Мне показалось, что тебе должно понравиться. Вот, родилось сегодня, внезапно.
"Дорогой Санта!"
Автор: Рыжая Стервь
Фэндом: Белый крест
Персонажи: Ая/Ёдзи
Рейтинг: R13
Жанры: преСлэш
Размер: Мини, 1 страниц
Читать дальше
Он преодолел последнюю преграду в виде ступеньки, ухватившись за дверную ручку, привычно удержал равновесие. Ключ вошёл в замочную скважину с четвёртой попытки, и Ёдзи, шёпотом комментируя собственный эмоциональный всплеск, пережитый при этой маленькой победе, ввалился в «Конеко». Он ещё сумел, преодолевая головокружение, разуться и оставить в прихожей верхнюю одежду, и, вальсируя между предметами мебели, то и дело попадающимися под ноги и вырастающими, казалось, в тех местах, где их никогда не стояло, упасть на диван перед телевизором.
Свет он не включал – гостиная и без того была освещена довольно ярко, так, что Ёдзи даже зажмурился, припоминая, когда это успели поставить перед домом такой сильный фонарь.
Он ушёл оттуда, хотя его приглашали остаться до утра, ушёл потому, что там не было ни одной рыженькой, а в идеале бы ещё плоскогрудой и угловатой, с надменным прищуром роскошных глаз. Не было там такой, как Ая, и он сделал им ручкой, и ушёл, чтобы проваляться в одиночестве всю ночь на этом долбанном диване.
Кудо застонал. Комната кружилась, даже когда он не открывал глаз – тошнотворное ощущение полёта на чёртовом колесе не отпускало. Он слишком много выпил сегодня, да ещё намешал всякой дряни, так что теперь даже не мог вспомнить, что именно заставило его так надраться.
«Ах да, - вдруг пришло ему на ум, - сегодня же сочельник! Рождество! Дети пишут письма Санта Клаусу, а взрослые надираются… Вернее, надираются одинокие взрослые, а остальные наряжают ёлку и дарят друг другу подарки.»
Господи, ну если Ты есть и смотришь на меня сейчас, этим своим всепонимающим отеческим взглядом, если Ты всевидящ и всеведущ, прочитай в моём сердце – оно открыто для тебя, как книга. Прочитай и услышь, что одиночество – грех, ведь оно изгоняет из души последние остатки человечности, и там остаётся один холод и мрак. Помоги мне, Господи, не остудить свою душу до конца!
Ёдзи усмехнулся, не замечая того, что слёзы сами собой бегут по его щекам, пятная дорогую шёлковую рубашку. Ведомый какой-то новой для себя мыслью, Кудо нашарил на журнальном столике обрывок рекламного проспекта и стал писать, выискивая на нём свободные места, при свете заглянувшей в окно «Конеко» Вифлеемской Звезды, которую он по пьяни спутал с уличным фонарём.
Ая не спал. Он привычно замер на кровати, держа в руках книгу, и также привычно делал вид, что поглощён чтением, хотя с той минуты, как открыл тяжёлый переплёт, он ещё не сумел прочесть ни строчки. Балинеза снова где-то носило, и Фудзимия не мог заставить себя отвлечься от мыслей о Кудо в пользу каких-то других занятий. Он караулил приход Кудо, словно кот возле мышиной норки, не имея мужества признаться самому себе, какую ценность для него имеют эти минуты. Ёдзи он не услышал, а, скорее, почуял, как животное чует члена семьи, ещё только подходящего к дому.
Ая облегчённо вздохнул и спустился в гостиную. Комнату заливал яркий свет, бросавший глубокие тени на лицо Кудо, лежащего на диване в неудобной позе. Фудзимия подошёл ближе и наклонился, чтобы поправить безжизненное тело. Его внимание привлёк рекламный проспект, выпавший из разжавшихся пальцев Балинеза. Ая наклонился и поднял его, чтобы выбросить ненужную бумажку, но исписанные поля красочного буклета привлекли его внимание. Он подошёл к окну и начал читать пляшущие буквы.
«Дорогой Санта! Я был плохим весь этот грёбаный год – я убивал, развратничал и пил. Я знаю, что не заслужил счастья, но сегодня родился Тот, кто сказал – Кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень! - И вот я прошу, я…» Здесь каракули обрывались, потом следовало несколько жирно зачёркнутых, абсолютно нечитаемых, фраз, наконец, на обороте Ая сумел прочесть заштрихованную фразу «Ая, будь со мной, сука бессердечная!»
Фудзимия фыркнул и помотал головой. Прочитанное было грубым и нежным, оно не предназначалось для посторонних глаз, оно интимно и интригующе приоткрывало сердцевину души Кудо Ёдзи по прозвищу «Балинез», и поэтому Ая сложил буклетик пополам и затолкал его в карман Ёдзиных штанов. Потом он сел рядом, положил голову Кудо к себе на колени и, поглаживая его волосы, стал ждать, когда он проснётся.