I walk alone...
Название: "Весенняя любовь". Глава 2.
Автор: Yohji Kudo-san
Бета: ave_2006
Рейтинг: R
Жанр: Romance
читать дальше
Конец 2 главы. Продолжение следует...
Автор: Yohji Kudo-san
Бета: ave_2006
Рейтинг: R
Жанр: Romance
Глава 2.
читать дальше
Утром я проснулся от тихого щебетания птиц и приглушенного солнечного света, проникающего сквозь неплотно задвинутые седзё.
Полежав с закрытыми глазами несколько минут и насладившись ароматом свежего зеленого чая, я все таки поднялся, понимая, что не стоит злоупотреблять гостеприимством хозяина дома.
Одевшись, я направился в гостиную, где мы с Киссаки-саном беседовали вчера. Но, там я обнаружил лишь пожилую домохозяйку, накрывавшую завтрак на две персоны.
- Вы рано проснулись, юноша, хорошо ли Вам спалось? – спросила она очень приветливым и по-матерински теплым голосом.
- Да, благодарю, госпожа, – я поклонился женщине, но она лишь улыбнулась глазами, в уголках которых были видны глубокие морщины.
- Какая же я госпожа? Тами, зови меня Тами, – она закончила сервировать стол к завтраку и неспешно поднялась на ноги.
- Тами-сан, а где же Киссаки-сан? – спросил я, помогая ей унести пустые подносы на кухню.
- А, Иро-тян, – Женщина вновь улыбнулась. – Он во дворе, маленький проказник, каждое утро кендо занимается, ни свет, ни заря. Как ни ругаю, все напрасно… – Она вздохнула и поправила фартук.
Я вышел во двор и замер. Киссаки-сан, держа в руках деревянный меч, плавно танцевал, именно танцевал, потому что никак иначе назвать увиденное я не мог. Плавные и точные выпады, взмахи, длинные цепочки шагов, он был поглощен каждым ката. А я был поглощен им. Мое сердце теперь принадлежало ему. Я мог думать лишь о Киссаки-сан.
Когда последнее движение было закончено, он убрал меч и, чуть улыбнувшись, кивнул мне.
Я по-мальчишески покраснел и опустил глаза. Впервые в жизни почувствовав себя полным идиотом, абсолютно смущенным и по уши влюбленным.
Закончив завтрак, я направился домой. Мне предстояло долгое путешествие, поэтому я решил совместить вынужденную прогулку и работу. Я вставил диск в плеер и нажал на «play». Проникшая в мое сознание музыка была восхитительна. Я был очарован ею так же, как и ее создателем. Когда в динамиках наушников я услышал голос Киссаки-сана, мое сердце запело в унисон с ним.
«Цветы, что увядали,
Твой лик в себе храня,
Они-то точно знали,
Не жить мне без тебя…»
Я прослушал диск несколько раз, образы рождались один за другим. Я уже точно знал, как должна выглядеть обложка диска, как оформить вкладыши.
Работа кипела, я, словно одержимый, рисовал, слушал и вновь рисовал. Через три дня я сообщил Киссаки-сану, что работа закончена. Как же я жаждал встречи с ним!
На этот раз до дома Киссаки-сана я добирался на мопеде. На улице светило яркое солнце, а мои волосы трепал теплый весенний ветерок. Я подъехал к усадьбе в назначенный час. Мое сердце бешено стучало, предвкушая встречу с любимым человеком.
Тами-сан открыла мне дверь и, сообщив, что Киссаки-сан задержался на студии звукозаписи, предложила подождать его и скоротать время за чашкой зеленого чая. Я согласился не раздумывая.
Беседовать с Тами-сан оказалось очень приятно. Она рассказывала о Киссаки-сане, и я понял, что она любит его как своего сына. Эта женщина похоронила единственную дочь много лет назад и после этого верой и правдой служила семье Киссаки. Я слушал рассказ и все больше проникался теплыми чувствами к ней, мне показалось, что Тами-сан просто рождена была стать матерью, причем лучшей матерью на свете, но судьба лишила ее возможности воспитать собственного ребенка, поэтому всю свою любовь и нежность она отдала Киссаки-сану.
Мы проговорили больше полутора часов. Я не смог отказать Тами-сан и рассказал о себе. О том, что ушел из дома, что от меня отвернулась семья. Я говорил это легко, мне не было больно, ведь я не держал зла на своих родных, но Тами-сан очень расстроилась, узнав о моей судьбе, она говорила, что все наладится, что родители все поймут, но я знал, что этого не будет. Каждый, кто сталкивался с Широ и Мисаги Канашими знали, что более принципиальных людей во всем адвокатском мире найти трудно, но мало кто знал, что в кругу семьи они были такими же.
Когда Киссаки-сан вернулся домой, я показывал Тами-сан свои эскизы и в красках описывал свои впечатления о его музыке.
- Неужели она и правда столь хороша? – от его глубокого бархатистого голоса по телу пробежала дрожь.
- Иро-тян, не пугай нашего гостя. – Тами-сан покачала головой и улыбнулась.
-Нет, что Вы, все в порядке, я принес эскизы, как мы договаривались, – затараторил я, понимая, что начинаю краснеть. Сегодня, Киссаки-сан выглядел просто невероятно: белые джинсы с темно-фиолетовым крупным орнаментом по бокам, белая куртка, из последней коллекции самого модного дизайнера, стильные очки стального цвета, а его длинные черные волосы были аккуратно собраны в хвост. Он был похож на ангела, сошедшего с небес…
- Прости, что заставил тебя ждать, Канашими-кун, но я вынужден отойти еще на пару минут, мне необходимо переодеться, – он быстро развернулся и направился в свою комнату.
Через некоторое время Киссаки-сан вернулся. Он был одет в темное кимоно, украшенное аккуратной золотой вышивкой, такой же, что была на оби, а его распущенные волосы свободно струились по спине и плечам. Я никогда не был приверженцем традиций и не понимал, как можно столь непринужденно чувствовать себя в подобном одеянии. Меня раздражали даже гостиничные юката, не говоря уже об этом прекрасном пережитке прошлого. Но Иро-сану кимоно определенно шли.
Он еще раз извинился за опоздание, и мы перешли к обсуждению дизайна его альбома. Я не пряча эмоций, восхищался каждой его композицией, рассказывал, как я увидел то, о чем пел Киссаки-сан. Он понимающе кивал, где-то вносил коррективы, рассказывал, что для него значит выбранный образ. Согласовав все детали, мы с Киссаки-саном попрощались, и я направился домой.
Еще неделя ушла на окончание проекта. Я проработал все до последней детали, вложив в каждый образ частичку своей любви. Я пытался сделать все, что мог ради своего возлюбленного. Но в то же время понимал, что как только я закончу работу, у меня не будет больше повода для встреч с Иро-саном. Мне было больно от осознания этого, но я преобразовывал свою боль в творчество, наверно, именно эта боль и придавала мне сил.
Все закончилось также быстро, как началось. В назначенный день я передал Киссаки-сану все наработки и готовый дизайн-проект, а он отдал мне чек на весьма приличную сумму, которую я мог обналичить в любом отделении Токийского банка.
Несмотря на то, что мое материальное положение поправилось, в моей жизни началась по-настоящему черная полоса...
Полежав с закрытыми глазами несколько минут и насладившись ароматом свежего зеленого чая, я все таки поднялся, понимая, что не стоит злоупотреблять гостеприимством хозяина дома.
Одевшись, я направился в гостиную, где мы с Киссаки-саном беседовали вчера. Но, там я обнаружил лишь пожилую домохозяйку, накрывавшую завтрак на две персоны.
- Вы рано проснулись, юноша, хорошо ли Вам спалось? – спросила она очень приветливым и по-матерински теплым голосом.
- Да, благодарю, госпожа, – я поклонился женщине, но она лишь улыбнулась глазами, в уголках которых были видны глубокие морщины.
- Какая же я госпожа? Тами, зови меня Тами, – она закончила сервировать стол к завтраку и неспешно поднялась на ноги.
- Тами-сан, а где же Киссаки-сан? – спросил я, помогая ей унести пустые подносы на кухню.
- А, Иро-тян, – Женщина вновь улыбнулась. – Он во дворе, маленький проказник, каждое утро кендо занимается, ни свет, ни заря. Как ни ругаю, все напрасно… – Она вздохнула и поправила фартук.
Я вышел во двор и замер. Киссаки-сан, держа в руках деревянный меч, плавно танцевал, именно танцевал, потому что никак иначе назвать увиденное я не мог. Плавные и точные выпады, взмахи, длинные цепочки шагов, он был поглощен каждым ката. А я был поглощен им. Мое сердце теперь принадлежало ему. Я мог думать лишь о Киссаки-сан.
Когда последнее движение было закончено, он убрал меч и, чуть улыбнувшись, кивнул мне.
Я по-мальчишески покраснел и опустил глаза. Впервые в жизни почувствовав себя полным идиотом, абсолютно смущенным и по уши влюбленным.
Закончив завтрак, я направился домой. Мне предстояло долгое путешествие, поэтому я решил совместить вынужденную прогулку и работу. Я вставил диск в плеер и нажал на «play». Проникшая в мое сознание музыка была восхитительна. Я был очарован ею так же, как и ее создателем. Когда в динамиках наушников я услышал голос Киссаки-сана, мое сердце запело в унисон с ним.
«Цветы, что увядали,
Твой лик в себе храня,
Они-то точно знали,
Не жить мне без тебя…»
Я прослушал диск несколько раз, образы рождались один за другим. Я уже точно знал, как должна выглядеть обложка диска, как оформить вкладыши.
Работа кипела, я, словно одержимый, рисовал, слушал и вновь рисовал. Через три дня я сообщил Киссаки-сану, что работа закончена. Как же я жаждал встречи с ним!
На этот раз до дома Киссаки-сана я добирался на мопеде. На улице светило яркое солнце, а мои волосы трепал теплый весенний ветерок. Я подъехал к усадьбе в назначенный час. Мое сердце бешено стучало, предвкушая встречу с любимым человеком.
Тами-сан открыла мне дверь и, сообщив, что Киссаки-сан задержался на студии звукозаписи, предложила подождать его и скоротать время за чашкой зеленого чая. Я согласился не раздумывая.
Беседовать с Тами-сан оказалось очень приятно. Она рассказывала о Киссаки-сане, и я понял, что она любит его как своего сына. Эта женщина похоронила единственную дочь много лет назад и после этого верой и правдой служила семье Киссаки. Я слушал рассказ и все больше проникался теплыми чувствами к ней, мне показалось, что Тами-сан просто рождена была стать матерью, причем лучшей матерью на свете, но судьба лишила ее возможности воспитать собственного ребенка, поэтому всю свою любовь и нежность она отдала Киссаки-сану.
Мы проговорили больше полутора часов. Я не смог отказать Тами-сан и рассказал о себе. О том, что ушел из дома, что от меня отвернулась семья. Я говорил это легко, мне не было больно, ведь я не держал зла на своих родных, но Тами-сан очень расстроилась, узнав о моей судьбе, она говорила, что все наладится, что родители все поймут, но я знал, что этого не будет. Каждый, кто сталкивался с Широ и Мисаги Канашими знали, что более принципиальных людей во всем адвокатском мире найти трудно, но мало кто знал, что в кругу семьи они были такими же.
Когда Киссаки-сан вернулся домой, я показывал Тами-сан свои эскизы и в красках описывал свои впечатления о его музыке.
- Неужели она и правда столь хороша? – от его глубокого бархатистого голоса по телу пробежала дрожь.
- Иро-тян, не пугай нашего гостя. – Тами-сан покачала головой и улыбнулась.
-Нет, что Вы, все в порядке, я принес эскизы, как мы договаривались, – затараторил я, понимая, что начинаю краснеть. Сегодня, Киссаки-сан выглядел просто невероятно: белые джинсы с темно-фиолетовым крупным орнаментом по бокам, белая куртка, из последней коллекции самого модного дизайнера, стильные очки стального цвета, а его длинные черные волосы были аккуратно собраны в хвост. Он был похож на ангела, сошедшего с небес…
- Прости, что заставил тебя ждать, Канашими-кун, но я вынужден отойти еще на пару минут, мне необходимо переодеться, – он быстро развернулся и направился в свою комнату.
Через некоторое время Киссаки-сан вернулся. Он был одет в темное кимоно, украшенное аккуратной золотой вышивкой, такой же, что была на оби, а его распущенные волосы свободно струились по спине и плечам. Я никогда не был приверженцем традиций и не понимал, как можно столь непринужденно чувствовать себя в подобном одеянии. Меня раздражали даже гостиничные юката, не говоря уже об этом прекрасном пережитке прошлого. Но Иро-сану кимоно определенно шли.
Он еще раз извинился за опоздание, и мы перешли к обсуждению дизайна его альбома. Я не пряча эмоций, восхищался каждой его композицией, рассказывал, как я увидел то, о чем пел Киссаки-сан. Он понимающе кивал, где-то вносил коррективы, рассказывал, что для него значит выбранный образ. Согласовав все детали, мы с Киссаки-саном попрощались, и я направился домой.
Еще неделя ушла на окончание проекта. Я проработал все до последней детали, вложив в каждый образ частичку своей любви. Я пытался сделать все, что мог ради своего возлюбленного. Но в то же время понимал, что как только я закончу работу, у меня не будет больше повода для встреч с Иро-саном. Мне было больно от осознания этого, но я преобразовывал свою боль в творчество, наверно, именно эта боль и придавала мне сил.
Все закончилось также быстро, как началось. В назначенный день я передал Киссаки-сану все наработки и готовый дизайн-проект, а он отдал мне чек на весьма приличную сумму, которую я мог обналичить в любом отделении Токийского банка.
Несмотря на то, что мое материальное положение поправилось, в моей жизни началась по-настоящему черная полоса...
Конец 2 главы. Продолжение следует...
@темы: мои рассказы
-
-
20.04.2010 в 18:28-
-
20.04.2010 в 18:29Спасибо, что прочитали..
-
-
20.04.2010 в 18:33-
-
20.04.2010 в 18:35Эхх, если бы написал, еще писать и писать...
Но, пока настроение не то..
-
-
20.04.2010 в 18:40-
-
20.04.2010 в 18:47Конструктивное предложение, поддерживаю.
-
-
20.04.2010 в 18:51А писать обязательно продолжай-у тебя все лучше и лучше получается
-
-
20.04.2010 в 19:00-
-
20.04.2010 в 19:05-
-
20.04.2010 в 19:08*улыбка*...Ну, автор я - очень второсортный, но я стараюсь..
-
-
20.04.2010 в 19:11-
-
20.04.2010 в 19:16*Смеется*..Но эта "зараза" - штука приятная..
-
-
20.04.2010 в 19:20-
-
20.04.2010 в 19:21-
-
20.04.2010 в 19:25-
-
20.04.2010 в 19:26-
-
20.04.2010 в 19:31-
-
20.04.2010 в 19:35-
-
20.04.2010 в 19:43*Вздох*..Ну, даже не знаю...что сказать..
-
-
21.04.2010 в 19:06-
-
21.04.2010 в 19:10нет, я - злой!!!
-
-
21.04.2010 в 19:12-
-
21.04.2010 в 19:56*улыбка*..Спа-асибо..
-
-
30.10.2011 в 01:11Твой лик в себе храня,
Они-то точно знали,
Не жить мне без тебя…»
красивое четверостишье...
*сидит переживает за Канашими-куна*
он такой светлый и наивный... это трогательно и, знаешь, у него доброе сердце и чистая светлая душа... может, я схожу с ума, но таким его вижу... точнее чувствую...
мне правда очень нравится!
спасибо тебе
-
-
30.10.2011 в 09:01Не переживай, все будет хорошо, наверное...
-
-
30.10.2011 в 12:12-
-
30.10.2011 в 12:33