Солнце опускалось за горизонт. Легкий свежий ветер наполнял воздух приятной прохладой. Еще одно знойное лето подходило к концу. Кроуфорд выглянул в окно. Вскоре мир должен был окраситься в его любимые цвета. Листья кленов в парке уже начали желтеть, пройдет еще пара недель и они запылают огненно-рыжим огнем. А небо, чистое осеннее небо станет таким же ярким, как те прекрасные глаза, в которые Брэд с нежностью и любовью смотрел каждый день на протяжении почти двух десятков лет.
Он с грустной улыбкой провел пальцем по стеклу, выводя на нем восемь заветных букв, и увидел расплывчатый образ...
- Шульдих…
Тишина поглотила имя, оставляя лишь боль.
В памяти эхом прозвучал счастливый заливистый смех телепата, перед глазами возникла его улыбка, и Кроуфорд зажмурился, чтобы не видеть, не слышать и не чувствовать этого наваждения. Последние четыре года осень для него стала самым ненавистным, но в тоже время, и самым любимым сезоном.
- Папа!
Маленький мальчик с яркими рыжими волосами и смешными веснушками, запинаясь, подбежал к сидевшему у окна Кроуфорду.
– Пойдем гулять!
Малыш потянул отца за руку и улыбнулся.
- Идем, Шу.
Брэд поднял сынишку на руки и бережно прижал к себе.
Он не мог повернуть время вспять, не мог изменить ход событий в тот роковой день четыре года назад, но мог сделать так, чтобы мечта Шульдиха осуществилась.
- Он наш клон, наш ребенок, малыш, о котором мы давно мечтали. Помнишь? Настоящая семья, большой дом в тихом пригороде и ребенок. Позаботься о нем, Брэд, позаботься о нем...
Последние слова умирающего телепата непрерывно звучали в сознании Кроуфорда. Шульдих погиб, защищая крохотный полотняный сверток с новорожденным ребенком.
- Я обещаю, Шу, обещаю, только держись, не оставляй меня! ШУЛЬДИХ…
Тяжелое воспоминание оборвалось, оставив в душе скорбь и грусть. Но, не показывая вида, Кроуфорд улыбнулся и, направился к выходу, держа на руках свое маленькое рыжее сокровище.
жизнь отняла у него любимого человека, но все же оставила того, ради кого можно было бы жить...
~Хисока~, не грусти